Но шеф, который с этим ребенком переписывался, вернее, писал письма и слал подарки, не ожидая ответа, однозначно утверждает, что в марте 2008 года этот ребенок был еще жив...
Похоже, в детдоме даже не знают точно, когда и кто у них умер из детей...

Открытое письмо в прокуратуру

Заявление

Уважаемый Юрий Яковлевич!

Посещая воспитанника детского дома-интерната для умственно отсталых детей Министерства социального развития и труда Астраханской области в с. Разночиновка Василия М, я не могла удержаться, и заехала на сельское кладбище, где хоронят также детей, умерших в данном ДДИ.

Я была в шоке от увиденного. Много маленьких бугорков, даже не подписанных. Кое-где памятники, по-видимому, поставлены родственниками умерших детей, где надписи почти стерлись. Один памятник привлекает внимание, на нем написано: «От мамы - прости». Имя ребенка Василий Ф. Умер он, как следует из записи на памятнике – 6 ноября 2007 г. Однако шеф-волонтер этого ребенка из сообщества «Невидимые дети» Галина С. уверяет со всей ответственностью, что в марте 2008 г. этот ребенок был еще жив. Во всяком случае, так ей говорили воспитатели.

Некоторые могилы производят впечатление «братских». Я не смогла найти, где похоронены дети, которых я лично знала, а именно: Алия, умершая в январе 2003 года в возрасте 14 лет от спинномозговой грыжи, и Ваня П с диагнозом с-м Дауна, целиакия, умерший летом 2002 года. Моральный аспект этой картины чудовищный.

Я прошу Генеральную прокуратуру проверить:

- Почему эти дети умерли в детском доме, а не в больницах?

- Проводилось ли необходимое лечение и вскрытие после кончины ребенка?

- Почему официальная дата смерти Васи Федорова не совпадает с известной его шефу? (Контактные данные шефа при необходимости я могу предоставить).

- Те ли дети похоронены на этом кладбище, которые числятся умершими?

- А также что стало с имуществом умерших детей, которое по закону должно быть отписано государству по акту?

Беспорядок и почти полная обезличка, безымянность в захоронении воспитанников Разночиновского ДДИ внушают подозрение, что сделано это намеренно, чтобы скрыть нарушения прав детей, тяжело болеющих и умирающих в этом детском доме-интернате, а также, возможно, чтобы скрыть незаконное присвоение их имущества.

Также прошу прокуратуру проверить, как органы опеки и попечительства контролируют этот раздел работы в ДДИ и контролирует ли его вообще.

Представляется, что органы опеки пи попечительства, подчиненные также как и указанный ДДИ Министерству социального развития и труда Астраханской области, полностью игнорируют вопросы защиты прав детей, находящихся в этом ДДИ.

С уважением

Дробинская В.О.

Я упомянула в письме в Генеральную прокуратуру про девочку Алию, умершую в Разночиновке от спинномозговой грыжи. Я хочу рассказать, как она умирала. Я это знаю от ее подруги, Светы, которой с такой же болезнью повезло больше - она вышла из этого ада.

Начну с того, что на мой вопрос, почему Алия умерла, мне врач этого заведения ответил: "От заражения крови. Они здесь все от этого умирают". При спинномозговой грыже тело человека парализовано от места расположения этой грыжи и ниже. У Алии она располагалась на уровне поясницы. Значит, парализовано все от поясницы и ниже. При этом голова абсолютно ясная. Картину длительной нелеченной спинномозговой грыжи, такой же, я видела у Светы: пролежни на бедрах и ягодицах до костей. Т.е., кости торчат из раны, вся эта открытая поверхность кровоточит, из нее течет гной, и все остальное (памперсами ведь их никто не обеспечивал).
Ясно, откуда заражение крови, да?

Если кто-то скажет, что я утрирую или, еще более, клевещу, на честный и чистый детдом, предлагаю запросить данные лечения Светланы в Австрийской клинике. Куда ее вывезли так назывемые "волонтеры" в 2004 году. Она провела там год. Было 15 операций. Из них - две по поводу грыжи, все остальное - это пытались закрыть пролежни. Пришлось пересаживать кожу с бедра, но до конца так и не справились, слишком глубоко и обширно. Остеомиелит тазовых костей - на всю жизнь. Которая из-за этого имеет, увы, реальный шанс сократиться. А жаль, потому что Свете сейчас хорошо.

Когда Света поехала в Австрию, я просила друзей не допускать туда журналистов. Я боялась, что наши власти просто закроют доступ нам в Разночивноку. Но теперь, видно, пришло время правды...

Так вот, Света говорила: Когда они умирают (дети в Разночиновке), просто ставят ширму в палате. А Алия все время мерзла. И мы уже знали, что она умирает. И она говорили в бреду: Край, край...положите меня на край...

Света говорит, что перелегла к ней на кровать, чтобы ее согреть. И заснула. А когда проснулась, то увидела, что она уже умерла.
Ей было 14 лет, а Свете 15.

Я узнала об этом, передав Алие подарок на день рождения 7-го февраля со знакомыми, которые ехали в Разночиновку. Мне сказали - она умерла в январе. И раздали подарок другим детям там же.

Я плакала, я уже считала ее своей дочерью и хотела забрать оттуда.

Думаю, сейчас какое-нибудь медицинское светило будет мне доказывать, что это неизбежное течение спинномозговой грыжи... Только не надо мне зубы заговаривать, я видела, насколько лучше стали эти страшные язвы Светы уже за месяц нахождения у моей сестры. У которой, кстати, дом был тогда без удобств. Только потому что, моя сестра каждый день их обрабатывала.
А уж как это выглядело после австрийской клиники - не сравнить.

Он лежит под каким-то из этих бугорков. Ваня Плетнев. Я думаю, я могу называть его полную фамилию, ведь он умер. И никто не скажет, что я занимаюсь посреднической деятельностью при усыновлении. которая запрещена.

Это был мальчик с с-мом Дауна и тяжелым нарушением пищеварения. Он не мог усваивать обычную пищу. Он лежал рядом с моим Данилкой в палате отказников. В первый раз я его увидела, когда ему было около года. А в последний - в пять лет.

Сперва мне в отделении сказали - у нас дауненок. Но такой милый. Рыженький, улыбчивый.
Его переводили в дом малютки, потом обратно в отделение, потому что в доме малютки не было диеты.. Для ребенка с тяжелой формой целиакии это смерть. Данилка совсем умирал, и я взяла его. А Ваня остался ездить туда-сюда: детдом-больница, детдом-больница. Каждый раз он выглядел хуже и хуже. Давно исчезла улыбка. Ножки были, как паутинки.Он перестал есть, он после насильного кормления через зонд засовывал пальцы в рот и все вырывало обратно.

Заведующий говорил: Это у него уже маразм начинается...

А потом в Австрии мне врач-диетолог сказал: Дети с целиакией так делают, потому что у них после еды, если их кормят, чем нельзя, начинаются адские боли в животе. И облегчение приходит только после рвоты.

Он худел и худел. Мои подруги - Веста и Таня - стали ходить к отказникам нянчить их. Мы с сестрой давали деньги, они покупали баночки с детским пюре и кормили его с ложечки. Таня говорила: если его гладишь по голове-кушает. Если нет - нет.

Когда я его увидела в последний раз, он выглядел чуть получше, в глазах был блеск, ушла эта мрачность. Мы все время про него помнили. В 2002 году Ассоциация Иоанна 23 приехала в Астрахань. Там одна женщина из Италии решила на него посмотреть. Она сказала: Возможно, я смогу его усыновить.

Я очень просила заведующих и в больнице и в детдоме оставить его и не переводить в Разночиновку, задержать хотя бы на пару месяцев. Пока эта женщина приедет. Они отказались. Он был в последней стадии истощения. То есть, они все понимали, что переводят его на смерть. И не хотели подождать только пару месяцев.

В сентябре мы поехали в Разночиновку. Для меня это было в первый раз. мы приехали вечером, начальства не было, нянечки еще всех пускали. Да они и не знали, кто мы. Они думали, может родители или родственники. И нянечка сказала так радостно: А, Ваня Плетнев... Помню, рыженький такой, с веснушками. Он сразу умер. не переживайте, он как ангелочек умер. Его привезли, я помыла в баньке, положила, он заснул. Я подошла потом - а он уже умер.

Когда мы ехали назад, я думала только о том, как скажу это сестре. Я уже не могла сама плакать, но видеть, как кто-то еще из-за этого ребенка плачет, было невыносимо.

Пару лет спустя мы с Лизой (моей сестрой) говорили о том, как там будет в раю. Она говорила: я уверена, там не будет ни садов этих с картинок, ни розовых тонов. Мы увидим наши дома, огороды, детей, которых растили, стены, которые строили (они только что переехали в свой дом - совсем избушку, и все время там что-то улучшали) , все, во что вложили любовь, и все это будет сиять в нашей любви, той, которую мы в это вложили. И все это будет наполнено красотой от святого Духа. Она сказала: Я думаю еще, кто нас встретит там? Отец Александр, он же наш духовный отец. Наш папа, который умер в 1992 г.

И еще Ваня Плетнев, помнишь Ваню Плетнева, рыженький такой? Он встретит нас там совсем счастливый, и будет сиять нам навстречу всеми своими веснушками...