Free Speech / Свобода Слова. Людмила Петрановская. Вид сзади. / Александр Минкин. Насыщенный раствор.

Не знаю, как кому, а мне нестерпимо грустно за судьбы Родины становится не от грязного лифта, не от врущего телевизора и даже не от падающего рубля, а в те минуты, когда я читаю на новостных порталах разделы «Новости науки и технологий». Я их часто читаю. Расстраиваюсь, а читаю.

Особенно «Новости медицины» - просто до слез. Чувствующие протезы, искусственная кожа для пересадки, перспектива полного излечения диабета, генная инженерия... Хотя и про космос тоже. И про альтернативные источники энергии. И про переработку мусора. Хорошо, что хоть в IT я вообще ничего не понимаю.

Человечество идет в познании и изменении мира все дальше и дальше, вопрос продления активной жизни до 120 лет как минимум кажется вполне решаемым. Человечество сканирует комету. Печатает на 3D принтерах позвонки и суставы, начинает массовое производство электромобилей, делает роботов размером с вирус и корабли размером с город. Человечество изобретает, ищет, учится.

Говорят, научно-техническую революцию уже переназвали в научно-технический взрыв. Потому что графики, описывающие скорость изменений, - это почти графики взрыва: по гиперболе ввысь, в бесконечное далеко. Страны раньше ассоциировавшиеся только с дешевым низко-квалифицированным трудом, такие, как Индия или Китай, создают свои силиконовые долины, вкачивают огромные деньги в свои университеты и лаборатории. Тем временем Америка возвращает на свою территорию производства - потому что для новых заводов нужно мало рук, но рук очень высокопрофессиональных, то есть скорее голов, чем рук. Все тяжелое и простое делают роботы. В далеко не самой богатой, традиционно аграрной Эстонии я была в школе, современнейшей по оборудованию, по стилю, по методам преподавания - не образцовой школе для детей элиты, а самой обычной муниципальной, в рабочем пригороде. Муниципалитеты там соперничают друг с другом: чья школа лучше, а страна тем временем с каждым годом увеличивает свое присутствие на рынке программных продуктов. Экономисты отмечают, что в структуре трат европейцев среднего класса все меньшее место занимают дорогие вещи, и все большее - образование для детей и переобучение для себя. Все что-то слушают на «Курсере», все сдают какие-то экзамены, учат третий-пятый язык с носителем по скайпу, сами ведут мастер-классы. Художественная литература, поколениям дававшая блаженство ухода из реального мира в мир фантазии, отодвигается на задние полки магазинов: сегодня правит бал нон-фикшн, люди хотят знать, как устроен реальный мир, в котором они живут. Они хотят знать про экономику, про нейрофизиологию, про устройство «кротовых нор» и про быт средневековых городов.

Мир учится, мир вкладывает в образование и науку, сегодня уже всем ясно, что сильнее не тот, у кого танки и ракеты, а тот, у кого умнее население. У кого больше ботаников - лучших ботаников - сидят и щелкают по клавишам ноутбуков, смотрят в микроскопы, ведут дискуссии, в которых постороннему понятны только предлоги. Потому что из всего этого получается новая жизнь, новый мир, никакими фантастами толком не предсказанный. И рост благосостояния, и лучшая экология, и более сильная армия - все это в конечном итоге оказывается у тех, у кого больше умников и у кого умнее население в целом, а наличие ископаемых, размер территории и былая грозная слава - все это уже не так важно.

Муж мой преподает физику в РУДН: рассказывает, что порой за целый день не встречает ни одного мужчины среднего возраста. Только студенты и пожилые преподаватели, которые давно ушли бы на пенсию, да только вообще некому будет вести сколь-нибудь сложные курсы. Закрыли Федеральную программу по борьбе с онкологией - говорят, просто некому в ней работать, нет специалистов. Друзья-преподаватели вузов во время посиделок рассказывают байки об уровне сегодняшних студентов: волосы дыбом. Почти все, кто что-то может в науке и чего-то хочет, уехали, планируют отъезд и уезжают. За последний год об этом задумались даже самые стойкие. Российская наука становится безнадежно провинциальной, отставая от мировой все больше и больше.

Да что там большая наука - последний ЕГЭ по математике, как мы знаем, просто не сдали около четверти выпускников. Не смогли решить даже пять простейших задач, необходимых для тройки. А предпоследний сдали только потому, что списали массово - решения были заранее выложены в Интернет. И что? Разве в результате началась общественная дискуссия, начали срочно приниматься меры? Ведь катастрофа же национального масштаба - четверть выпускников не способны сдать математику! Нет, ничего такого. Просто изменили уровень оценки: поставили тройки за 4 задачи. Делов-то.

Школам в свою очередь тоже задали задачку: извольте отчитаться о повышении зарплат учителям, ибо добрый Путин велел, но денег вам на это не дадут. Что тут делать? Ответ один: сократить всех совместителей, оставшимся повысить нагрузку, а вместе с ней вырастет сумма в ведомости - что и требовалось показать. В результате из школы ушли практически все вузовские преподаватели, именно они работали совместителями - из желания общаться с увлеченными их предметом детьми. Остаются только загруженные до полного изнеможения «училки», которым уже точно не до азарта познания. Повысившаяся зарплата будет быстро съедена инфляцией, а нагрузки и переполненные классы останутся. Что произойдет с качеством преподавания - к гадалке не ходи. Ставки логопедов и психологов сожраны «подушевым финансированием», теперь этот зверь принялся за целые центры, которые весьма успешно занимались психокоррекцией детей с особенностями развития. «Инклюзией» называют просто помещение ребенка с особыми образовательными потребностями, а то и с делинквентным поведением, в обычный переполненный класс, все к той же замотанной учительнице. После чего в этом классе не могут учиться зачастую даже те, кто раньше мог и хотел.

Вне системы образования дела не лучше: бурные дискуссии последнего года показали катастрофическое падение уровня когнитивной сложности, незнание основных понятий, неспособность последовательно мыслить. Все эти бесконечные размышления в духе описанных Стругацкими в «Улитке на склоне»: «Да какие санкции, не будет ничего, они без нас пропадут. А и хорошо, что санкции, они пропадут, а мы будем жить еще лучше. Жить стало трудно, и это все они виноваты со своими санкциями. Которые они ввели, потому что мы взяли Крым и показали, что Россия теперь сильная страна. Но Крым и санкции никак не связаны, это они просто нам враги. Но они без нас пропадут, так что мы согласны жить хуже, все равно это хорошо». И далее по бесконечно дурному кругу, причем независимо от наличия корочек о среднем, высшем образовании и даже диссертации в анамнезе. Упрощение, оплощение тезисов и аргументов чудовищное. Люди с двумя гуманитарными дипломами уверенно доказывают, что большинство всегда право, а меньшинство должно согласиться с ним или валить куда подальше, и что это и называется «демократия».

Да куда ни глянь... Шансон в Кремлевском Дворце (спасибо, пока не в Большом театре), шутки ниже пояса и плинтуса в эфире в любое время суток, Милонов, штудировавший отца Пигидия (что вовсе не стало концом его карьеры), Трулльский собор как опора для правосудия, безумные передачи про экстрасенсов и призраков - хочется покрутить головой и очнуться. Куда мы все попали?

Дело не в снобизме, не в эстетических придирках. Тупые телепередачи и юмор низкого пошиба есть везде. Низкий жанр сам по себе - это нормально, если он занимает свое место в общей палитре жанров и регистров культуры. Но если он становится тотальным и почти единственным, а про вкрапления хоть чего-то иного люди рассказывают друг другу: а видели на позапрошлой неделе, вот ведь есть же еще...

Можно бесконечно вести споры о том, намеренно оно так все было сделано по хитрому плану политтехнологов или это поработала невидимая рука рынка в ситуации сырьевой экономики, которой не нужны умные, и авторитарного государства, которому они более чем не нужны. Но в чем бы ни была причина, нельзя не замечать: страна глупеет, с каждым годом все больше.

Страна наша очень большая, с мощной культурной традицией, и так быстро умище-то не пропьешь, все не вытравишь. Где-то кто-то продолжает изобретать, открывать, исследовать, качественно учить и азартно учиться. С Ломоносовыми и Кулибиными вообще никогда дефицита не было. Но для участия в общемировом забеге по той самой улетающей вверх кривой не может хватить подвижников и самородков.

Для него нужны научные школы, нормальная смена поколений в них, возможность передачи знаний из рук в руки. Нужна гораздо большая включенность в общемировые научные и образовательные процессы. Нужны вложения - большие и с умом. А главное - нужен общественный спрос на познание как ценность.

Чтобы на вершине пирамиды были революционные открытия, нужны «корни травы» внизу, нужно отношение к образованию и науке как к инвестициям в будущее страны, а не как к досадному балласту обязательств, которые государству приходится тянуть как чемодан без ручки, потому что бросить как-то неловко - пока.

Чтобы дети и молодежь хотели учиться, образование должно восприниматься как инвестиция в личное будущее, работать как социальный лифт, а что мы видим вокруг? В сегодняшней России шанс залог успеха - оказаться шофером, охранником, тренером, массажистом, соседом по даче фартового парня, которого вынесет наверх игрой случая - и тебя вместе с ним. Охранники, массажисты и соседи по даче заполонили парламент, список Форбс, возглавили научные институты и медиа-холдинги. Они проваливают у всех на глазах одну задачу за другой, но поднимаются все выше и выше, имеют все больше и больше. А на фоне всего этого учителя и родители, отводя глаза, рассказывают детям, как важно для их будущего хорошо и усердно учиться.

И как апофеоз - Гарант всего и вся собственной персоной - который, явившись в школьный класс, рисует на доске похабную картинку, из тех, что обычно можно увидеть на заборах и в школьных туалетах. И глумливо улыбается на камеру - «Это кошка, вид сзади». В классе дети. Девочки. Учительница. Миллионы телезрителей у экранов.

Где-то там взлетает ввысь график развития науки и технологий. А здесь вверх победно задран хвост кошки - обращенной задним проходом к детям за партами. Гы-гы-гы, как смешно.

Само по себе отставание - не обидно и не стыдно. У всех разные возможности, разное время старта, разные сложности в историческом прошлом.

Обидно, что мы не просто не можем догнать - мы и не ставим такой цели, мы отстаем все больше, при этом продолжая тешить себя враньем про вставание с колен и многополярный мир.

Обидно, что в последние пятнадцать лет Россия имела потрясающие возможности для рывка - наконец-то ни войн, ни голода, население адаптировалось к рынку, немного устроило свою частную жизнь и было бы готово к модернизации, люди хотели и ждали новых идей, нового этапа в жизни. Огромные нефтяные деньги позволили бы совершить рывок без садистских методов Петра или Сталина с выжиманием всех соков из народа, ресурсов было и так достаточно.

Даже в суде есть такое понятие «упущенная выгода». Ее можно оценить, и предъявить за нее счет. Кто и когда составит счет за упущенные Россией с начала этого века возможности? Все козыри были в руках - и все было спущено в золотые унитазы дорвавшихся до власти троечников. Их власть - это единственное, чему угрожали бы модернизация и умное, активное население.

«Но ведь стало же лучше! Не все сразу, но улучшения-то есть!» - утешается публика. Да, стало. Вот же три с половиной пандуса для инвалидов, а где-то в Сибири кто-то что-то открыл и, может быть, лет через десять внедрит, и у кого-то даже есть знакомый аспирант, вернувшийся в Россию из Тайваня - соскучился по родной культуре. Вот есть теперь в больницах томографы, а в школах - интерактивные доски.

О, эти доски! Узнаем ли мы когда-нибудь, кто был реальным выгодополучаетелем кампании по чуть ли не принудительному обеспечению этими жутко дорогими и не особо полезными устройствами каждой школы? Сколько я их видела в поездках по стране - стоящими в углу. часто даже с неснятой пленкой. Говорят, стоили чуть не полторы тысячи долларов каждая.

Знаете, на что похожи эти разговоры? Вот представим себе тяжело больного человека. Его лечат, как могут, в нашей больнице, добиваясь некоторого продления жизни ценой крушения ее качества. И говорят: что вы вечно недовольны, вот живете же! А могли бы уже и не! А раньше и того не умели! И если человек не знает, что в крохотном, лишенном нефти, газа и даже воды Израиле, или в проигравшей нам войну Германии такое лечат так, что живешь потом и долго, и хорошо, то он может и покивать. А если знает... то кивать как-то не получается.

Мир меняется и будущее рождается на наших глазах. Еще важнее просто технологий - технологии социальные. За последние несколько лет мы увидели немало примеров того, какую мощь может развивать самоорганизация людей, будь то помощь жертвам стихийных бедствий или смена зарвавшейся власти. Мы видим, как меняется отношение к детям, как меняется восприятие старости, как мир переходит от деления на «нормальных и нет» к цветущей сложности - разных. Во время массовых выступлений последних лет, мы видели, как сотрудничество, солидарность, сетевые структуры создают огромные ресурсы буквально на глазах, из ничего.

Разрешая один социальный невроз за другим, мир высвобождает огромную энергию - для жизни, для созидания. На этом пути будут свои срывы, свои издержки и риски, про них будут писать антиутопии и снимать фильмы-катастрофы о том, к каким ужасным последствиям может привести та или иная технология или прогресс как таковой. Люди будут смотреть эти фильмы на все более удобных, сложных и дешевых устройствах, охать, ахать, нервно жевать поп-корн - и решать проблемы по мере их поступления.

Участие в этом общем движении зависит не от богатства и не от силы. Процессы сегодня глобальны, все переплетено, ни одной стране не нужно все делать самой, рассчитывать только на свои ресурсы. Можно быть очень маленьким или очень небогатым государством, - но если есть решение идти вперед, место в общем процессе найдется.

Да, ради того, чтобы двинуться вперед, обычно приходится платить. Менять, ломать привычное, утрачивать, рисковать. Причем тут как с поездом - чем позже соберешься его догонять, тем трюк будет сложнее и опаснее. Радостной и сравнительно безболезненной модернизации в России не случилось. Теперь, если к ней и придем, то опять придется выползать на зубах, после катастрофического провала, и, может быть, уже не нам, а нашим детям. Мы растратили их будущее, пока не могли нарадоваться на свои евроремонты и поездки в Турцию, на стабильность и Крымнаш.

Но если не собраться вообще, а с гордым видом вещать, что мы, мол, никого не догоняем, не таковские, у нас собственная гордость, то остается так и сидеть на обочине истории в компании других таких же, выбравших держаться за свои социальные неврозы. Выбравших грезить: духовными скрепами, Третьим Римом, исламским миром, идеей чучхе или чем там еще. Сидеть, как андерсоновская девочка со спичками, упуская один шанс за другим из страха перед реальностью, из больного самолюбия, ради того, чтобы сохранить свою сладостную картинку в голове. В реальной жизни имея ту самую кошку, вид сзади.

Сколько там у нас осталось спичек в заветной коробочке? На пять лет, на десять?

Только что очень массовый опрос показал: будь президентские выборы завтра — 13,6% граждан в возрасте от 18 до 24 проголосовали бы за Жириновского.

Что случилось? Почему миллионы молодых людей готовы выбрать президентом своей страны такого своеобразного человека с таким иногда не очень приличным поведением?

Но речь не о нём. Отвлечемся от конкретных личностей. Важен принцип.

Дети, друзья и родители негодяя должны знать, что он негодяй. Приходит негодяй домой, а его встречают вопросом:

— Папочка, как ты можешь?!

— Доченька, я же так деньги зарабатываю. Колечко тебе купил, айфон, айпад…

И пусть доченька или сыночек всякий раз, беря в руки гаджет, знает, чем он заработан. Папочкой или мамочкой — всё равно. Главное — чем, каким способом?

Ж подал в суд на «МК» иск о защите чести и достоинства, требует миллион рублей. Но речь не о нём, а о его адвокатах. И даже не столько о его адвокатах, сколько о принципах.

Адвокат, защищая честь и достоинство клиента, должен верить, что эти честь и достоинство у клиента есть.

Если адвокат в это не верит — значит, лжёт в суде. Лжёт за деньги. И люди должны это знать. И дети его, и родители, и друзья должны знать, с кем имеют дело.

Допустим, клиент орал на женщин (в Госдуме, при телекамерах): «У вас у всех бешенство матки!» И, показывая на девушку, приказывал охраннику: «Насилуй её в жёсткой форме!» И при этом глумился и возглашал: «Христос воскрес!»

Спрашивается: есть у такого человека честь и достоинство?

Нам кажется, что нет.

А его адвокаты как думают? Если считают, что есть, то как же они могут быть адвокатами? Это же очень умственная профессия, интеллектуальная.

А если они понимают, что честь и достоинство у такого типа отсутствуют, то интеллект у них есть, но они внутри абсолютно гнилые, бессовестные.

Были вопли в Госдуме: «Насилуй её! Христос воскрес!»? Да, это было, даже по телевизору показывали не раз.

О каких честях и достоинствах можно говорить? Чтобы отстаивать интересы такого клиента, адвокатам надо либо самим не иметь ч. и д., либо откладывать их в сторонку для более удобного случая.

А судья? Разве у него нет ума, чтобы понять: либо доводы адвоката ничтожны, либо лживы. И тогда закон и судейская честь должны не позволить судье опираться в решении на лицемерные, лживые речи.

И адвокат, и судья могут сказать: «Позвольте! В суде разбирается газетная статья вовсе не о том, как некий негодяй орал про бешенство матки и приказывал насиловать. В суде разбирается газетная статья о других словах господина Ж (буква условная)».

Это точно. Иск о защите чести и достоинства подан совсем на другую заметку. Речь там шла о другом эпизоде из жизни Ж.

Гражданский процесс кое-чем отличается от уголовного. В уголовном суде обвиняемому вменяется, допустим, 100 случаев взяточничества, 100 эпизодов. А докажут, возможно, только три.

Если б доказали все сто — сел бы на пятнадцать лет. А так — два года условно.

Наказание несравнимо меньшее, да. А клеймо? Он же всё равно взяточник, даже если 97 из 100 ему удалось скрыть.

Честь и достоинство не деньги. Деньги сегодня есть, завтра — нет. Утром не было, а к вечеру, глядишь, карман оттопыривается.

Если у человека нет чести и достоинства, то их нет круглосуточно. Это как невинность. Или есть, или нет. Не может быть, что всю ночь была непотребной шлюхой, а пришла домой (или в суд), и — глядь — невинная девушка.

Честь и достоинство не могут эпизодически появляться и исчезать. Мол, пока Ж говорит о Кавказе, у него в эти секунды есть ч. и д. А когда орет: «Насилуй! Христос воскрес!» — тогда нету.

Честь и достоинство — это не рубашка: снял грязную, надел чистую; сегодня напялил, завтра оставил дома. Честь и достоинство — это даже не кожа, которую (старую, морщинистую) сдерут, и вырастет молодая, гладкая.

Честь и достоинство — это глубоко внутри, а вовсе не снаружи. И напрасно думать, что можно доказать в суде, будто вчера днем не было, а к вечеру — пожалуйста.

Адвокат как пластический хирург. Врач может помочь человеку стать красивее; нормальная работа, не в чем упрекнуть. Но если он меняет внешность убийцы, чтоб того не опознали, не поймали, то это не врач, а сообщник негодяя.

Оттого, что преступнику изменили нос и разрез глаз, он не перестал быть убийцей.

Спросим «врача»: ты знал, для чего меняешь внешность? знал, что помогаешь преступнику уйти от наказания? Он ведь не станет школьным учителем, он ведь и дальше будет убивать и грабить.

Господин Ж, за которого готовы голосовать миллионы, подал очередной иск о защите своих чести и достоинства. Но сегодня речь не о нём.

Мы всегда называем «главного», но вокруг него тьма обслуги. К повару или массажистке, допустим, претензий нет. Но адвокатов называть, конечно, надо.

…Недавняя книга Евгения Ройзмана «Город без наркотиков» потрясла меня беспощадностью. Он называет по именам следователей, майоров и полковников милиции, которые крышуют наркоторговцев. Называет полпреда президента Латышева, называет прокуроров… Понятно, что он вызвал смертельную ненависть затронутых чиновников. Ничего, зато народ выбрал его мэром Екатеринбурга. Выбрал вопреки невероятным усилиям могущественных врагов.

Адвокаты Лебедев И.В., Жарикова Е.В., Романов А.П., вы искренне считаете, будто ваш клиент имеет честь и достоинство?

Господа адвокаты и дама-адвокат, вы могли бы делать вид, будто ничего не знаете о возмутительных поступках своего клиента. Но этой возможности мы вас лишили. Мы предъявили в суде доказательства, что господин Ж оскорблял женщин и науськивал охранника. И после этого вы считаете, что у него есть ч. и д.? Тогда вы, возможно, тяжело больны.

…Адвокаты, если вы понимаете, что у вашего клиента ни чести, ни совести, — тогда вы защищаете то, чего нет; сознательно лжёте в суде.

Днем — в суде. Вечером — своим детям. Ночью — себе. Неужели получается?

В старых энциклопедиях описана болезнь, которая называется НРАВСТВЕННОЕ ПОМЕШАТЕЛЬСТВО. В советское время её из энциклопедий вычеркнули, а в наше время забыли вернуть. Процитируем:

«НРАВСТВЕННОЕ ПОМЕШАТЕЛЬСТВО — психическая болезнь, при которой моральные представления теряют свою силу и перестают быть мотивом поведения. При нравственном помешательстве человек становится безразличным к добру и злу, не утрачивая, однако, способности теоретического, формального между ними различения. Неизлечимо».

Это очень точный диагноз: формально знают, что такое хорошо, а что такое плохо, но не руководствуются.

От таких людей жди беды. Формально они знают, что пить за рулем нельзя, на красный свет надо стоять, а скорость в городе — не выше 80-ти. Знают, но не руководствуются. Садятся за руль пьяными, летят на красный со скоростью 200 — гора трупов… Знают, что заповедник, но руководствуются подлой жадностью, вырубают лес, строят многоквартирные джунгли на продажу… Знают, что доносить подло, но руководствуются презренным карьеризмом, клевещут на человека, чтобы уничтожить и занять его место.

У нас страна рушится не от санкций и не от мигрантов, и не от падения цен на нефть. У нас эпидемия нравственного помешательства. И особенно наверху. В так называемых элитах. И большая часть бед — результат этой болезни.

Как они смотрят в глаза детям — не знаем. А может, детишки к 15 годам уже заразились этой неизлечимой болезнью. И радостно смеются, узнав, что папочка опять удачно ограбил родину и можно купить еще одну яхту.

Но элиты не могут сами себя обслуживать. Им нужны миллионы послушных исполнителей. Миллиардер не сам вырубает лес в заповеднике. Люди, которые это делают руками, на возмущённые вопросы дают вечный ответ: «А мы-то при чём? Нам приказали».

Извините, но вы не рабы в ГУЛаге. За отказ вас не засунут в карцер и не убьют. Знаете, что совершаете преступление, но стараетесь об этом не думать.

А строители? А архитекторы, которые по заказу двуногой саранчи эти каменные джунгли вписывали в пейзаж, привязывали к местности, твёрдо зная, что это преступление? Что думают их коллеги? Завидуют дорогому заказу или думают: подавать ли руку при встрече?

Мы видим довольные лица миллиардеров-мошенников. Но какие лица у ихних пресс-секретарей, когда (после тяжелого рабочего дня лжи) они возвращаются домой?

— Папочка, как ты мог?!

…С адвокатами Ж у меня случился диалог в вестибюле суда.

— Что вы чувствуете в душе, когда отстаиваете честь и достоинство такого клиента?

— Душа? В Кодексе адвоката её нет.

— В кодексе нет. А у вас?

— Мы обязаны защищать любого человека!

Это была неправда. В уголовном деле — да, адвокат обязан. Но в гражданском процессе по защите чести и достоинства — нет, не обязан. Во-первых, адвокат может сразу отказать такому клиенту. Во-вторых, если во время процесса адвокат поймет, что его принципам противоречит дальнейшее отстаивание интересов клиента, может в любой момент отказаться.

Финансово, конечно, так поступать невыгодно.

Диалог продолжался.

— Нельзя защищать честь и достоинство того, кого считаешь негодяем, не правда ли?

— Но ведь нет приговора. (Адвокат имел в виду, что его клиент никогда не был осужден по уголовному делу.)

— «Нет приговора» — это старая песня. Если у вас на глазах человек совершил преступление, например, убил ребенка, неужели вы должны годами ждать приговора, чтобы получить право назвать убийцу преступником?

— Мы, адвокаты, как врачи. Наш долг…

— …Нет. Вы как пластические хирурги гангстеров. Это случайно называется одинаково: «врач». Но врач лечит человека, а такой хирург помогает преступнику избежать правосудия, помогает и дальше убивать.

— Вы тоже зарабатываете на Жириновском, когда пишете о нём статьи.

— Нет. Во-первых, моя зарплата не зависит от того, о ком я пишу. Пишу ли я о Чехове или о Пушкине, или о лютиках-цветочках, или о грязных политиках — зарплата не меняется. Меняется только самоощущение: с удовольствием пишу или преодолевая отвращение из чувства долга. Во-вторых, укрывать преступников и ловить их — не одно и то же. Вы пытаетесь сделать клиенту честь и достоинство, как делают безногому протез, сам он ходить не может. Но протез ноги — это добро. А протез чести — мерзость.

Чтобы защищать честь и достоинство, надо вроде бы их иметь.

Прихожанам в церкви хотелось бы, чтобы священник горячо верил в Бога, а не лицемерил, кое-как читая проповедь.

Почему-то неприятно видеть у торговца на прилавке крестики вперемешку с полумесяцами и магендовидами (шестиконечная звезда). Для людей — это святые символы. А для торговца — только деньги.

Бизнесмены и политики любят выражение «ничего личного, только бизнес». Но когда речь идет о торговле моралью, честью и достоинством, то следовало бы говорить «ничего личного, ничего святого».

Ж чуть не ежедневно приглашают в телеэфир федеральных каналов. В качестве подлеца или мудреца? Безусловно, второе. Нации предлагается талантливый политик Ж. Так и говорят (извиняясь и пряча глаза): «Он же талантливый».

Выходит, нам следует понимать, что приглашают не за деньги, а за талант. Но почему прячут глаза — непонятно.

Талантливый в своем роде, да. Бывали всякие таланты. Президент Путин недавно сказал: «Геббельс был талантливый человек, добивался своего». Ещё бы. Но если бы Геббельс сейчас оказался жив и на свободе, вы приглашали бы его в свои телепередачи? За талант. Или всё же за один талант не отважились бы, а за 100 талантов и 30 сребреников — почему бы и нет.

Молодые видят его с рождения. Все свои 25 лет видят Ж на госканалах, в разных «ток-шоу». Всегда победитель! Кого он побеждает и чем и как? Остап Бендер, можно сказать, тоже всех победил. Они, наивные, думали, что будут играть с ним в шахматы, а он ограбил и убежал.

Приглашаете? Тогда не спрашивайте: откуда в обществе такая агрессивность, такое наглое презрение к людям. Вы ж показываете это. Вы показываете это Ж.

А вы, уважаемые граждане, которые смотрите эти ток-шоу, вы тоже работаете на его успех. Когда вы смотрите такую программу, вы повышаете её рейтинг. Восторгаетесь или плюётесь — не важно. Важно, что смотрите. Чем больше вас у телевизора, тем дороже телеканал продаст рекламу, тем выгоднее, значит, приглашать скандалистов. Вы смотрите, а дети ползают рядом и набираются ума-разума.

Для многих людей, которые родились и выросли «в прежнее время», ясно, что это мерзость. Для многих, хотя и не для всех. Но для тех, кто видит с пелёнок, — это норма.

...В начале этой заметки мы упомянули опрос, проведенный ЦИМЭС: «За кого бы вы проголосовали, будь президентские выборы в ближайшее воскресенье?» Там есть важная и отрадная подробность.

В возрасте от 18 до 24 — за Ж 13,6%.

От 25 до 34 — 8,4%.

От 35 до 44 — 5%.

С возрастом люди умнеют. Жаль, что не все.

Все жители России, которые учились в школе (в СССР и после), проходили по литературе «Капитанскую дочку». Пушкин опубликовал её за месяц до того, как погиб от пули негодяя.

Эпиграф у «Капитанской дочки» очень короткий и бесконечно важный: «Береги честь смолоду».

Эта русская пословица означает, что, утратив «это», — купить нельзя, найми хоть роту адвокатов.

Самое отвратительное в работе президента — это необходимость (помимо всего прочего) постоянно развлекать сто с лишним миллионов идиотов.

Дело в том, что без увеселений, режиссируемых властью, население активно изобретает собственные забавы: погромы, стачки, массовые грабежи и митинги. Оно склонно потешиться межнациональной (или иной) резней, а также созданием банд, подполий и сект.

Нельзя сказать, что публика в РФ плоха или очень капризна.

Нет.

Она ничем не хуже публики (к примеру) древнеримских цирков.

Ей нравится наблюдать игрища с оружием. (Особенно когда капли гладиаторской крови долетают до трибун.)

Она рукоплещет забоям различных политических слонов на арене.

И она умеет честно обожать тех императоров, что не скупятся на представления.

Иными словами, публика как публика. («Крымский вопрос» ее немножко испортил.)

Эти обстоятельства, конечно, обрекают первое лицо еще и на роль массовика-затейника.

Но выбор общенациональных шоу-программ сегодня, увы, невелик.

Космос проигран. Попы надоели. А слоны перебиты. (Повисли на шарфиках или удрали в Швейцарию.)

В такой ситуации остается лишь заново прокрутить архаичное шоу, именуемое «Великая Россия».

Оказалось, что этот старый проект прекрасно работает.

Все увлечены, все веселы, все при деле.

Публика в восторге машет флажками и лентами разной степени полосатости. Она еще путает «крымнаш» и «отченаш», но ее счастия это не омрачает.

Рогозин строит на Луне секретные заводы.

Черносотенцы в секретном сарае Изборска пытаются завести главный символ православия. Они веруют, что он оживет, затарахтит и поползет наматывать кишки бездуховной планеты на священные гусеницы.

А они сами смиренно последуют за ним и прикладами зачистят греховное пространство Запада под «русский мир», вбив в головы случайно уцелевших перлы о «слезинке ребенка» и добром «народе-богоносце».

Чтобы обеспечить пафосность этого мессианского шествия, черносотенцы подсуетились и возродили имперский флаг. Примечательно, что вместо орла на нем будут размещены перечеркнутые кружевные трусы, что, конечно, будет лучшим символом страны победившей духовности.

Черносотенцы на удивление наивны. Все элементы шоу принимают за чистую монету. Они свято верят в то, что у них «миссия», что Кремль доверил им реконструкцию национальной идеи.

Кремль ухмыляется и гладит их грантами по юродивым макушкам.

Иными словами, все получилось наилучшим образом.

Любопытно, что строительство имперской декорации обошлось Кремлю дешевле, чем асфальтизация дорог в регионе средних размеров.

Но мы-то знаем, что асфальтом капризную российскую публику развлечь вообще невозможно.

А вот аттракционы «Великая Россия», «Крымнаш» и «Рогозин на Луне» имеют колоссальный успех.

Единственная проблема (о которой не подозревал Кремль): шоу такого рода быстро выходят из-под контроля.

Его рядовые участники в патриотическом запале теряют ориентацию и вносят в сценарий отсебятину вроде подбития «Боингов», избыточных пыток в подвалах Луганска или прямо начинают показывать татуированные кулаки режиссеру-постановщику.

Градус ситуации неприятно меняется.

То, что замышлялось как невинная реконструкция терроризма, быстро преображается в терроризм реальный. Шоу срывается с поводка.

Это не только омрачает происходящее, но и начинает с неприятной настойчивостью указывать Кремлю дорогу туда, куда он в общем-то не собирался.

То есть попросту в военно-апокалиптический анус, размеры которого и всасывающая мощь вполне сопоставимы с OJ 287 или иными «черными дырами» вселенной.

Из всех возможных маневров в этой ситуации остается лишь один. Блистательно красивый, внезапный для всех, чисто наполеоновский вираж, способный усадить в лужи и Восток, и Запад, примирить Россию и Украину — и заткнуть чертову дыру.

Имеется в виду введение войск РФ на территорию Украины.

Но!

Исключительно для искреннего и братского объединения с украинскими силами АТО. И лишь для совместного удавления войны.

Увы, в лице тех, кто ее олицетворяет и разжигает. Не обращая внимания на такие мелочи, как мечты, идеи, лозунги, взгляды, вера и даже личное обаяние.

Уже слишком близка пованивающая общей смертью «черная дыра». Уже не до таких пустяков, как книжные грезы усатых реконструкторов.

Романтиков-террористов, конечно, жаль.

Но утрату жизни им можно будет компенсировать «установкой бюста на родине героя». Со временем. Лет через пятьдесят. Когда очередное шоу потребует пополнения национального пантеона.