Мы посчитали, что редактор абсолютно верно уловил тенденцию отторжения русских всем остальным миром. Поэтому мы оставляем это название. Читайте и думайте – возможно ли нам жить на одной планете с моральными уродами, как чума расползающимися по Арктике. Рано или поздно, но человечеству придется взяться за кардинальное решение русского вопроса. И пусть вас не вводит в заблуждение тот факт, что писал этот материал россиянин – на “Арктик Санрайз” тоже было четыре человека с паспортами этой жуткой страны. Не их вина, что они родились в дерьме. Они борются. Остальная биомасса молчит.

В воскресенье, 29 сентября, Ленинский районный суд Мурманска продолжил определять меру пресечения для членов экипажа «Арктик Санрайз». На этом судне активисты Greenpeace 18 сентября 2013 года подошли к российской нефтяной платформе «Приразломная», чтобы попытаться взобраться на нее. Судно было захвачено спецназом ФСБ, «Арктик Санрайз» отбуксировали в Мурманск. В минувший четверг, 26 сентября, суд решил, что 22 члена экипажа (среди них — фотожурналист Денис Синяков) должны быть арестованы на два месяца; решение об оставшихся восьми участниках экспедиции было отложено на 72 часа, то есть как раз до воскресенья. В течение дня активисты объясняли суду, что «Greenpeace работает по тем же принципам, что лежали в основе акций Махатмы Ганди», спорили о голландском и фламандском языках, однако к вечеру все они были арестованы на два месяца. Корреспондент «Ленты.ру» следил за тем, как это происходило.

На двери Ленинского районного суда висит расписание: «Суббота, воскресенье — выходной». Тем не менее, суд в воскресенье работает, в связи с чем приставы недовольно ворчат; рабочий день объявили, потому что нужно решить вопрос о мере пресечения для восьмерых задержанных членов экипажа «Арктик Санрайз».

Остальные 22 члена экипажа еще в четверг были арестованы на два месяца и находятся теперь в СИЗО. По словам местной правозащитницы Ирины Пайкачевой, 14 из них содержатся в мурманском следственном изоляторе, еще восемь — в Апатитах (150 километров от Мурманска). Правозащитнице удалось встретиться в Мурманске с капитаном судна и двумя активистками из Турции и Греции; все они жалуются на холод в следственном изоляторе. По словам Пайкачевой, члены экипажа — по-прежнему в той же одежде, в какой спустились с корабля 24 сентября. Все арестованные сидят в одиночных камерах.

Пресс-секретарь суда объясняет, что заседания будут идти по очереди, а не параллельно, как в минувший четверг. Первым рассматривается вопрос о мере пресечения для гражданина Швеции и США Дмитрия Литвинова, одного из пресс-секретарей Greenpeace. Его адвокат Лариса Васильева представляет суду копии рекомендательных писем от исполнительного директора экологической организации и заверенный перевод декларации о наличии денег (они могут понадобиться для залога). Также Васильева демонстрирует бронь на отель в Мурманске до 24 октября 2013 года — Литвинову будет где жить, если его отпустят под подписку о невыезде. Защитница говорит, что в зале присутствует консул Швеции, который может подтвердить, что в случае назначения подписки о невыезде Литвинов может жить и в консульстве Швеции в Мурманске.

Следователь и прокурор качают головами: они против всего, кроме взятия под стражу, поскольку Литвинов, «находясь на свободе, может вступить в связь с другими членами организованной группы, что может повлечь воспрепятствование расследованию по уголовному делу».

«Я попробую по-русски, — говорит Литвинов с сильным акцентом (он давно живет в Швеции, где у него дом, жена и дети). — Один основополагающих принципов работы Greenpeace — ненасильственные акции. Такой род акций является частью гражданского неповиновения. Мы работаем по тем же принципам, что лежали в основе акций Махатмы Ганди, Мартина Лютера Кинга, Нельсона Манделы и других мирных революционеров, которые создали нынешнее общество».

Литвинов говорит, что не в принципах Greenpeace уходить от ответственности, и обещает не скрываться от суда и следствия. «Причина, по которой просят наложить лишение свободы, что мы продолжим заниматься преступной деятельностью... Во-первых, не доказано еще, что она была преступной. Мы не занимались пиратством. Пиратство в любом случае — это нападение на судно, а "Приразломная" — искусственный остров, который не может передвигаться и который не зарегистрирован в российском морском регистре. И нападения не было, это был мирный протест. Мы предупреждали власти на протяжении нескольких дней, что планируем провести акцию».

Адвокат Лариса Васильева отмечает, что одна только тяжесть обвинения не может быть положена в основание для избрания меры пресечения. Она говорит, что ее подзащитный может предоставить залог в миллион рублей.

Когда суд уходит на перерыв, чтобы обдумать решение, Литвинов просит разрешения у конвоя взять у консула сигареты. Конвой не разрешает. Судья быстро возвращается и удовлетворяет ходатайство следствия о мере пресечения в виде ареста на два месяца: Литвинов «может уничтожить доказательства», он «иностранный гражданин без регистрации и постоянного места жительства».

Сразу после этого рассматривается ходатайство следователей об аресте 26-летней гражданки Нидерландов Фаизы Аулахсен. Она держится руками за перекладины клетки, часто вздыхает, ее глаза слезятся. Аулахсен через переводчика просит передать ей питьевую воду. Адвокат дает ей бутылку, но женщина из конвоя вырывает воду из рук девушки.

Прошлое заседание суда по аресту Аулахсен не состоялось, поскольку задержанная не могла ознакомиться с документами дела — все они были на русском языке. К воскресенью следствие подготовило перевод протокола задержания и обвинения на голландский язык. После перерыва на ознакомление документов Аулахсен заявляет, что документы переведены на фламандский, а не голландский, и просит отвода переводчика. Следователь просит переводчика ответить на несколько вопросов. Девушка-переводчица краснеет.

— Вы голландский изучали или фламандский?
— Голландский.
— Есть понятие «фламандский язык»?
— Да. На нем говорят в Бельгии.
— У вас голландский язык? У вас диплом по голландскому языку?
— Я училась в Бельгии. У меня акцент фламандский. Но в дипломе голландский.
— Я прошу отказать в отводе переводчика. У него есть диплом с отметкой «отлично» за знание языка.

К делу приобщают красный диплом переводчика, после чего судья снова объявляет перерыв.

Рядом со входом в зал трое приставов беседуют, сидя на лавке.

— Ну чего там? Девушка?
— Да все нормально будет. Голландский ее не устраивает.
— Не тот язык, что ли?
— Вроде.
— Ох, *****. Переводчик?
— Да.
— Закрывают? Надо поднять сюда еще людей. Пусть постоят в зале.

Тем временем, следователь в коридоре болтает с переводчицей. «Да у нас азербайджанцы понимают все, а она что придумывает? Фламандский — это же не диалект даже, а просто акцент! И на английском она свободно с адвокатом говорит».

В отводе переводчика отказывают. Судья разъясняет права задержанной в суде, на что активистка отвечает: «Многие из этих прав не были применены ко мне. 19 сентября меня задержали на судне, то есть на территории Нидерландов. Десять дней я нахожусь здесь нелегально. С того момента, как меня задержали на судне, я много раз спрашивала, почему меня задержали и каковы мои права, но мне ничего не говорили. Мне говорили, что задерживают на 48 часов, потом на 72 часа — эти сроки давно прошли. Пять дней назад я просила переводчика. Полчаса назад мне предоставили плохой перевод — и это единственное, что я получила».

Как и другие активисты Greenpeace, Аулахсен говорит, что не считает «Приразломную» судном. Она добавляет, что много раз просила вызвать ей врача, но этого не было сделано: «Мне необходим доктор. С четверга я чувствую себя плохо. Я не доктор — не могу сама сказать, чем болею».

Следствие подкрепляет свое ходатайство теми же словами, что и для других 23-х уже арестованных на два месяца активистов: «Подозревается в пиратстве с целью завладения судна с угрозой применения насилия в составе организованной группы»; «Находясь на свободе, может вступить с другими членами организованной группы в контакт, что может повлечь воспрепятствование расследованию уголовного дела». Судья перечисляет документы, приложенные к делу — в том числе, свидетельства очевидцев. Фаиза Аулахсен почти кричит; переводчица сообщает: «Она говорит, что ей нужны все эти документы на голландском языке, раз у нее есть право участвовать в суде на родном языке».

Судья снова объявляет перерыв.

На лавочке сидят все те же приставы. Рассматривают часы друг у друга. «Кварц?» — «Кварц». — «Откуда?» — «Из Швейцарии, конечно». Один из приставов видит, что на соседней лавочке активистка Greenpeace (из группы поддержки) поставила ногу на кресло; он просит ее «сесть нормально». Девушка не понимает по-русски, но испуганно отходит в другой конец коридора. «Иностранка, да? — поворачивается пристав к своим коллегам. — Некультурные такие, вообще без комплексов, *****».

В это время в твиттере Greenpeace пишут, что на два месяца арестовали активиста из Украины Руслана Якушева. На «Арктик Санрайз» Якушев работал коком. Фаизу Аулахсен тоже арестовывают на два месяца. Через несколько минут двухмесячный арест получает и гражданка Финляндии Сини Саарела, несмотря на то, что она болеет астмой и у нее удалена щитовидная железа. По словам адвокатов, в пятницу Саарела была помещена в мурманскую больницу, где по рекомендации врачей должна была провести не менее пяти дней, но уже в субботу ее перевели в изолятор временного содержания.

К восьми вечера также были арестованы на два месяца Энтони Перрет и Фрэнк Хьютсон (Великобритания), Манн Убельс (Нидерланды). Последней стала бразильская активистка Ана Паула Мациель. В 19:00 по Москве у нее истек срок содержания под стражей, после чего адвокат потребовал освободить бразильянку. Представитель следствия и прокурор не стали возражать, однако судья ходатайство защиты отклонил и вскоре вынес решение об аресте на два месяца.