Несмываемым позором покрыла себя РПЦ, посадив в тюрьму девочек, пропевших молебен в храме Христа Спасителя. У двоих из них маленькие дети. В московских храмах с благословения патриарха, правящего архиерея Москвы, настоятелями зачитывалось «Обращение к прокурору» с требованием ужесточить наказание этим девочкам. Невольно возникает образ прокуратора Иудеи Понтия Пилата. В обращении их уже обвиняли не только в оскорблении святынь, а в святотатстве, вандализме и экстремизме. Повторю, что без благословения патриарха никакое обращение не могло быть зачитано. Более того, после службы многие настоятели принуждали прихожан подписывать эту ахинею. После нее девочкам продлили пребывание в тюрьме до 24 июня, с формулировкой, что это обезопасит их от гнева православных.

Но и этого показалось мало. Патриарх возглавил многотысячный молебен у храма Христа Спасителя в защиту православных святынь, против гонителей церкви. «Молились» под охраной полицейского легиона. Заметим, что девочки-«гонители» сидят в тюрьме, а гонимые на свободе и молятся об ужесточении наказания «гонителям». Обещанные семь лет тюрьмы эту многотысячную изуверскую толпу не устраивали. И вновь невольно возникают евангельские образы: «Если отпустишь Его – ты не друг кесарю» и «Распни Его, распни!». Очень явственно мне слышались эти крики: «Распни! Распни этих девочек...». И возникает вопрос: Кому молились эти шестьдесят тысяч? Распятому за нас и за этих девочек Христу, Богу Любви, или какому-то иному, не христианскому богу?

Не может сердце христианина (любого – православного, католика или протестанта) видеть страдания этих девочек и не скорбеть, не болеть за них, совершенно безвинных. Они пропели, что у них было на сердце, потому их молитва так всех и всколыхнула. Их молитва проверила всех нас на прочность, на веру во Христа. И оказалось, что большинство из нас не способно на милосердие, на христианскую любовь, даже на простую человеческую любовь не способно, что в нас столько ненависти, зла, непрощения, что мы в своей вере не только не приблизились ко Христу, а еще больше отдалились от Него.

Можно ли сейчас спокойно спать, есть, молиться, трудиться, исповедоваться, причащаться, когда своей «молитвой»-стоянием загнали этих девочек в тюрьму и, может быть, на многие годы лишили детишек их мам? Мы, называющие себя православными христианами? И как могут патриарх, архиереи, священники стоять у престола, совершать службу милосердному Богу, когда по их «молитвам» невинные страдалицы сидят в тюрьме? Когда их приводят в суд в двойных наручниках под охраной автоматчиков, как особо опасных преступников?

Мне семьдесят четыре года, из них более сорока лет я священник Русской православной церкви. Я очень хорошо помню настоящие гонения – хрущевские, когда было закрыто десять тысяч церквей, тридцать монастырей, пять семинарий. Возвышала ли РПЦ свой голос в защиту церкви, храмов и верующих? Церковь молчала. На Западе нас называли «церковь молчания».

Но хорошо если бы только молчала. Так нет. Почти все высшие иерархи церкви, за малым исключением, были соработниками гонителей, вместе с которыми закрывали церкви, монастыри, семинарии, за веру выгоняли с работы, студентов исключали из институтов, сажали в тюрьмы, не пускали молодежь в храмы, в некоторых храмах, особенно в провинции, под давлением уполномоченных архиереи запрещали причащать детей, почти везде передавали в органы имена крестившихся и венчавшихся... Как умели, предавали верующих.

Отец Глеб Якунин и отец Николай Эшлиман в 1965 году в своем «Открытом письме» писали патриарху: «Можно ли себе представить, чтобы апостолы крестили пришедших к ним и затем передавали списки крестившихся римским властям?» Этим иерархам не нужны были награды на небесах. Награды они получали от гонителей церкви: ордена Трудового Красного знамени, почетные грамоты, медальки (читайте «Журнал Московской патриархии» за советские годы).

Вспомним историю храма на Преображенке. Люди три дня и три ночи дежурили, узнав, что храм собираются взорвать. Позвонили митрополиту Пимену, будущему патриарху: «Владыко, мы просим власти показать письменное распоряжение на взрыв храма». Ответ митрополита, будущего патриарха всея Руси: «Есть устное распоряжение». И повесил трубку. И храм взорвали. А он был построен еще по рисунку Петра I. Скажите теперь: кто кощунник? Девочки из Pussy Riot или будущий патриарх всея Руси?

И все те годы, в течение семидесяти лет, церковные иерархи лгали и лгали, что у нас не было никаких гонений на церковь, а всех новомучеников, которых затем прославили, называли тогда контрреволюционерами, изменниками и предателями. Плач стоял по всей русской земле, а РПЦ заявляла, что нет никаких гонений. А тех, кто поднимал свой голос против гонений, церковь жестоко наказывала. Архиепископа Гермогена (Голубева) сослали в Жировицкий монастырь, запретили в служении бесстрашного отца Глеба, посадили за защиту церкви (и не его одного!) на пять лагерей и пять лет ссылки. Мало того, когда он вышел на свободу, сняли с него сан и отлучили от церкви. Были настоящие гонения, и не было никаких молебнов на площадях у храмов. Перед мучениками иерархи так и не покаялись до сего дня.

Так что на этом фоне милые девочки-христианки, высветившие своим молебном совершенно не христианское нутро нашей церкви, просто святые. А церковь требует от них покаяния - и тогда, мол, их отпустят. Этим она только еще раз доказывает, что в тюрьме девочки по вине церкви. Не им надо просить прощения у наших князей церкви, а у них все мы должны просить прощения за то, что мы так немилосердны и столь не по-христиански с ними поступили. Церковь, сажающая в тюрьму, - не церковь. Кощунство – сажать в тюрьму именем Христа. Христос бы так с ними не поступил.

Их Господь послал для нашего вразумления, как посылал юродивых - Василия Блаженного и многих других.

Помолимся о них, чтобы спали с них узы, и они вышли на свободу, и вернулись к своим семьям.